Пeрвaя aкция. Тoмск, 2012 г. Игoрь Дмитриeв (в кeпкe) придумaл нaзвaниe «Бeссмeртный пoлк».

— Нaс три другa. Жили мы тoгдa в Тoмскe. Зaнимaлись журнaлистикoй. Идeя пoлкa пришлa в гoлoву Игoрю Дмитриeву, кoтoрый пoзжe пeрeбрaлся в Питeр. В 2011 гoду нa 9 мaя мы с сeмьями oтпрaвились к Вeчнoму oгню в Тoмскe – тaм стoяли стeлы с имeнaми фрoнтoвикoв, имeнa дeдушeк Игoря и Сeргeя тoжe тaм выбиты. Вoт тoгдa Игoрь и прeдлoжил выйти нa улицы с пoртрeтaми свoим близкиx.

— Вaс чтo-тo нe устрaивaлo в прaзднoвaнии Дня Пoбeды?

— Кoгдa я вижу, чтo сeйчaс прoисxoдит, тo пoнимaю: тoгдa eщe былo блaжeннoe врeмя. A чтo былo тoгдa? Дa ничeгo oсoбeннoгo: пo улицaм мaрширoвaли кoрпoрaтивныe кoлoнны, кoтoрыe нaпoминaли смeсь Пeрвoмaя и 7 нoября, нa плoщaди сoбирaлся митинг, нa трибунe глaвa гoрoдa тoлкaл рeчь, eгo никтo oсoбo нe слушaл, пoтoм всe рaсxoдились. Вeздe в рeгиoнax тaк oтмeчaли.

Мы, внуки сoлдaт, пoнимaли, нужнo чтo-тo мeнять рaди пaмяти близкиx, кoтoрыe прoшли вoйну. В мoeй сeмьe дeд вeрнулся с фрoнтa бeз нoг. У Игoря дeд пришeл с oднoй сoлдaтскoй мeдaлью. И, пoкa oн вoeвaл, eгo жeну пoсaдили нa пoлгoдa зa якoбы укрaдeнный xлeб. У трeтьeгo нaшeгo приятeля, Сeргeя, дeд нa фрoнтe лишился руки. К тoму врeмeни, кoгдa мы зaдумaлись oб идee пoлкa, никoгo из нaшиx дeдoв ужe нe былo в живыx.

— Ктo придумaл нaзвaниe?

— Снaчaлa думaли нaзвaть «Зaбытый пoлк», пoтoм «Бeссмeртнaя рoтa». В итoгe Игoрь прeдлoжил дeлaть истoрию пoд нaзвaниeм «Бeссмeртный полк».

— Но раньше ведь все-таки проводились похожие акции?

— В 2012 году, когда мы провели «Бессмертный полк» в Томске, с нами связался некий Геннадий Иванов из Тюмени. Он сказал, что задолго до нашей акции, проводил похожий «Парад победителей» и предложил сотрудничать. Прислал фотографии, где мы увидели школьников с портретами фронтовиков. Мы порадовались за него, но дали понять, что его история все-таки другая. Нам бы не хотелось видеть в своем полку построенных в шеренги людей. Мы за настоящие семьи с историями.

Кстати, позже мы нашли и более ранее корни «Бессмертного полка». В 2003 году что-то подобное проводили в Ухте. Но самая «древняя» история относится к 1965 году. Тогда в Новосибирске фронтовик, школьный учитель вывел на построение детей с портретами их отцов. Это фактически и был первый «Бессмертный полк».

— Вы отказались от сотрудничества с Ивановым из Тюмени?

— Не то что бы отказались, но этого человека очень интересовала тема авторства. Он считал себя автором идеи. Мы не согласились. Мы считаем, что корни Полка – народные. Мы себя авторами не считаем. Записали себя координаторами.

— Зарегистрировали идею?

— Это случилось позже. В 2012 году на нашем сайте мы составили устав, где сформулировали принципы «Бессмертного полка». Указали, что мероприятие не носит политический характер, оно не коммерческое, не может служить площадкой для продвижения политиков и чиновников. Как это ни наивно звучит, мы хотели лишь увековечить память о поколении Великой Отечественной войны. Для нас «Бессмертный полк» – история поколения. Если человек соглашался с нашим уставом, мы принимали его в наши ряды и начинали работать.

— Люди работали безвозмездно?

— Конечно. И более того, на абсолютном доверии. Мы никого не проверяли, нам было все равно, в какой партии человек состоит, какие у него убеждения. Прокололись мы только один раз.

«В Кемерове два года не могли согласовать акцию»

— Хорошо помните ваш первый «Бессмертный полк»?

— Конечно. И знаете, что меня тогда больше всего поразило? В колонне собрались разные люди, многих из которых я хорошо знал: политики, чиновники, общественные деятели, бизнесмены. В любой другой день они бы между собой не то что не разговаривали, но даже постарались бы не столкнуться на одной стороне улицы. А в «Бессмертном полку» противоречия между ними ушли.

— Сколько людей собрал Полк?

— Мы тогда не предполагали, сколько придет. В мэрии попросили оформить заявку на 1000 человек. Там тогда усмехнулись — мол, перебор, и выдали разрешение на 500 человек. А пришло примерно около 6 тысяч.

— И ваша история «выстрелила»?

— Не сразу. После мероприятия к нам обратились люди из регионального отделения одной политической партии с предложением масштабировать акцию, сделать проект федеральным. Мы попросили связаться с нами попозже. Но, когда на сайте опубликовали устав, что проект является народным и достоянием политической партии и корпорации не будет, про нас все забыли.

— Тем не менее, в 2013 году ваш проект получил продолжение в других регионах России…

— У нас появились координаторы в Волгограде, Туле, Перми и других городах, где до сих пор проводят «Бессмертный полк» без скандалов.

— Что значит без скандалов?

— Где нет денег, там нет скандалов. Изначально модель «Бессмертного полка» исключала финансы. Понимали — любые средства влекут за собой обязательства. Например, в одном регионе раздача бесплатных транспарантов закончилась печально. Деньги из бюджета на транспаранты выделили, но потом надо было за них отчитаться: собрали портреты обратно, а на следующий год многие за ними не пришли. К тому же сколько транспарантов делать, если заранее не известно точное количество людей? Если кому-то не хватит, будет нехорошо. Бесплатного хватает на всех. И в-третьих, мы считаем, что это история личная, и почему за портрет моего деда кто-то должен платить?

— Многие люди жаловались на слишком высокие цены за транспаранты.

— Задача наших координаторов была найти специалистов, которые мастерили бы дощечки по разумной цене: учитывалась только стоимость материала и работа. Координатор лично тестировал работу: проверял качество конструкции, крепеж, ручку, портрет не должен промокнуть.

— Сколько стоил транспарант в Томске?

— В первый год — 130-140 рублей. Самый бюджетный вариант сейчас в Туле — около сотни рублей.

— Почему вы долгое время не регистрировали свою организацию?

— Первые два года мы существовали как сообщество людей. У нас не было ни печатей, ни юридической формы. Мы даже не могли составить типичное, с синей печатью, заявление в мэрию, чтобы согласовать проведение акции. Просто писали письма чиновникам или договаривались с ними в коридорах. И дальше полагались на случай или настроение того или иного чиновника, который давал согласие на проведение акции или отказывал.

— То есть не все еще соглашались?

— В Кемерове мы несколько лет не могли договориться о проведении «Бессмертного полка». В первый год они нам поставили условие: либо вы проводите вместе с «Единой Россией», либо никак. Во второй год координатора попросили предоставить точное число участников. Такое число назвать никто не смог. И народ тогда собрался не колонной, а вышел в парк с портретами на народные гуляния. И только когда на 70-летие победы администрации Кемерово поступил указ сверху поддержать акцию, они взяли под козырек.

— Как вы донесли идею до народа?

— Координаторы в регионах занимались этим, объяснили людям, что «Бессмертный полк» — это история про людей и память, это не проект, не акция, спущенная сверху. Нас никто не спонсирует.

Сергей Лапенков.

— А спонсировать кто-то вас пытался?

— В Томске пришел к нам банковский сотрудник, предложил денег, чтобы сделать нам бесплатно сайт. Взамен попросил сверху указать логотип банка. Мы отказались: «Вы же на могиле своего деда не размещаете логотип банка?». Он и ушел.

— В больших городах про «Бессмертный полк» слышали все. Как обстоят дела в селах, там проводят что-то подобное?

— А как же. В селах как раз происходят самые честные истории, потому что там не перед кем строить масштабные колоны. В небольших деревнях люди идут с портретами по одной улице и останавливаются на местном кладбище. Им и согласовывать нечего не нужно. Разве что обсудить историю с поселковой администрацией на завалинке.

— Сколько координаторов у вашего проекта появилось в 2013 году?

— В 2013-м у нас было 120 координаторов в разных городах. Тогда же к нам присоединились Украина и Казахстан. В 2015 году «Бессмертный полк» охватил 5 стран, 450 населённых пунктов. Но вот начиная с 2016 года, мы перестали вести статистику. Да и какая разница уже сейчас, сколько человек выйдет? У нас была задача попробовать сделать «Бессмертный полк» народной традицией. Получилось. Дальше история начала жить сама. И считать, сколько людей встает 9 мая в «Бессмертный полк» — пустое занятие.

«Нам дали транспарант и сказали пройти с ним. Больше ничего не знаем»

— Вы сказали, что при наборе координаторов ошиблись лишь однажды. О ком шла речь?

— Я имел ввиду, координатора из Москвы, ныне депутата Госдумы Николая Земцова. Именно он расколол наше сообщество. Сейчас он является сопредседателем другого движения — «Бессмертный полк России». Земцов в один момент решил от нас отсоединиться и создать свою организацию…

Он присоединился к нам в 2012 году. Николай отличался от нас по своим взглядам, идеям. Парень из другой истории. Но мы стали с ним работать, потому что других представителей из Москвы не было. К тому же он внук солдата. Мы поверили ему. И Коля взялся за дело. В 2013 году он провел «Бессмертный полк» на Поклонной горе. Собрал тогда полторы тысячи человек. Был страшно опечален.

— Еще бы, немного собрал людей…

— Мы же остались довольны. Поймите, история полка — это история одного человека, а не массовки. Даже если бы вышел один человек с транспарантом на Красную площадь, то мы бы считали, что «Бессмертный полк» в Москве состоялся. Мы не стремились масштабировать это мероприятие любой ценой.

— Но Земцов думал иначе?

— В том же году у нас состоялась конференция координаторов, где мы решили юридически оформиться, создать НКО, потому что становилось сложно общаться с чиновниками без печати. Подготовили документы, чтобы зарегистрироваться как межрегиональное патриотическое движение. Планировали открыть отделение в Москве. Коля стал просить, чтобы для московского отделения сделали другой устав. Дал понять, что без бюджета в столице никак. Мы отказались. Жестко решили – денег на «Бессмертном полку» не делать. И Земцов потерял к нам интерес.

В итоге отделение мы открыли в Барнауле. Зарегистрировали знак и запатентовали проект. Но в каких-то моментах наши юристы промахнулись, с патентным правом ранее они не сталкивались. Позже Земцову эти ошибки позволили создать свою организацию, которую он назвал немного иначе — «Бессмертный полк Москвы», на основе которого затем возник «Бессмертный полк России» (БПР). По сей день, он является там сопредседателем. Также он запатентовал свою символику – красная звезду с изображением на ней Георгия Победоносца. Мы расценили это как раскол. Колю исключили из числа координаторов. Таким образом, сейчас существуют две организации.

— Санкт-Петербург остался за вами?

— Питер долго время оставался с нами. Помню, как мощно мы выступили там в 2014 году. Тогда полк собрал 80 тысяч человек. Люди сплошным потоком вышли на Невский. Были только портреты и никакой лишней мишуры. Тем временем сторонники Земцова параллельно проводили в городе на Неве свой «полк» в одном из районов. Причем обычно 4 или 5 мая. Будто назло нам. Но сейчас наши товарищи и там не координируют Полк. После того, как БПР стал нажимать на администрацию города.

— Что значит «стал нажимать»? Вашу организацию решили вообще убрать?

— Для меня лично многое стало ясно еще в 2014 году, когда я понял, что «Бессмертному полку» хотят любой ценой придать массовость. Тогда в моем родном Красноярске, где организацией занимались наши товарищи, чиновники все-таки умудрились поставить в ряды «Бессмертного полка» школьников и всучить им транспаранты с фотографиями героев войны. И когда к подросткам подошел журналист и поинтересовался историей человека на фото, то услышал: «Нам дали транспарант и сказали пройти. Больше ничего не знаем». Подобные вещи, кстати, сразу выносились координатором на обсуждение, и это купировалось.

Или еще одна история. В одном городке в Сибири разразился скандал, когда администрация решила запретить выходить на «Бессмертным полк» беременным и мамам с коляскам. Оказалось, что человек из мэрии, который вынес этот приказ – бывший военный. Для него полк — это когда маршируют рядами. Он не понимал, что делать в строю женщинам в положении. Мы тогда составляли письмо в администрацию города. Вопрос успели урегулировать.

— Выходит, вы с Земцовым как бы поделили регионы?

— Да нет, ничего мы с ним не делили. Мы людей как канат не перетягивали, но кто-то ушел сам, когда БПР стал давить, кто-то стал с БПРом сотрудничать, но координаторы-добровольцы есть еще во многих городах. В том же Томске до сих пор проводит «Бессмертный полк» мои друг, и все делается без денег. Средства не нужны, если не украшать колонну барабанщиками, воздушными шарами и лишними деталями. Хотя во многих городах, судя по сайту госзакупок, на такие вещи выделяются приличные деньги.

«У нас есть герои. Их некому нести. Может, возьмете?»

— Фактически у вас отжали дело, которое вы придумали. Вы пытались жаловаться?

— Когда все началось, я даже созванивался по этому поводу со Станиславом Говорухиным, сопредседателем центрального штаба Общероссийского народного фронта, которого тоже подключили к работе «Бессмертного полка», правда, на стороне Земцова. Договорились с ним о встрече. Думал, открыть глаза ему на какие-то вещи. Но за два дня мне позвонила его секретарь и сказала, что встреча отменяется.

Далее я узнал о совещании, которое состоялось в Москве по поводу предстоящей очередной акции «Бессмертный полк». На том совещании присутствовали люди из нашего штаба, которые по случайности туда попали. Они передали, что обсуждался вопрос как раз массовости мероприятия – это меня разочаровало. Например, один человек с Кавказа там уверенно заявил, что на «Бессмертный полк» в их регионе соберется на 15 процентов больше народу, чем в прошлом году. Как можно мерить людей процентами? И как он мог точно знать об этом?

А Земцов заявил, что колонна в Москве составит полмиллиона человек. И добавил, что на Красную площадь собирались приехать люди из Подмосковья, посоветовал организовать автобусы. Наши координаторы из области потом удивлялись, что к ним поступали предложения отвезти людей в Москву, когда у них проходит свой «Бессмертный полк». На том собрании, насколько я понял, назывались конкретные цифры участников акции. Эти цифры потом отправляли кураторам, чтобы те обеспечили явку. И в тот же год на сайте госзакупок мы нашли интересный пункт о проплаченных десяти тысяч конструкций – флагштоках. Речь шла, как я понимаю, о транспарантах для «Бессмертного полка».

— Кстати, в 2015 году полмиллиона участников в Москве и собрались.

— По факту — да. Вот тогда мы осознали, что создается масштабная, формально «общественная» организация, из которой многие хотят извлечь выгоду — карьерную или финансовую. В тот момент мы были готовы распустить нашу организацию. Но многие наши координаторы стали отговаривать нас, некоторые советовали идти в суд.

Но, во-первых, существует юридическая коллизия – у той стороны были все права на создание другой организации. Во-вторых, поганая история — выяснять отношения в суде по теме «Бессмертного полка».

— Кстати, именно в 2015 году разразился скандал по поводу фотографий, где были запечатлены выброшенные транспаранты, которые использовались во время шествия «Бессмертного полка». Вы разбирались в этой истории?

— Мы провели собственное расследование. К нам кадры с выброшенными транспарантами поступили еще до того, как они появились в сети. Первую видеозапись прислали из Москвы. В кадре были волонтеры в белых футболках без опознавательных знаков. Они раздавали прохожим около метро Тверская транспаранты с фотографиями фронтовиков.

Видео нам прислал человек, которого как раз остановил такой волонтер со словами: «У нас есть герои. Их некому нести. Может, вы возьмете?». Он взял транспарант. Снял видео и скинул нам. В тот же день нам прислали фотографии выброшенных транспарантов под мостом на Васильевском спуске. Мы опознали людей, которые были изображены на тех фото. Две карточки, в том числе фото фронтовика из Тувы были взяты из наших открытых источников, с сайта moypolk.ru, где мы публикуем семейные истории людей. Мы связались с нашим координатором в том регионе. Поинтересовались, присутствовали родственники этих погибших людей в Москве на 9 мая. Выяснили, что нет. А потом мы вспомнили про 10 тысяч транспарантов, которые заранее были проплачены.

— Что вы думаете по этому поводу?

— Думаю, что те портреты приготовили на всякий случай, заранее. Организаторы не верили, что придет столько людей, вот и «подстелили соломку». Наделали транспарантов, но они не пригодились.

Нелепая история с транспарантами вышла еще в тот же год в Комсомольске-на-Амуре. Оттуда тоже нам прислали карточку с выброшенными фотографиями фронтовиков. После расследования выяснили, что в «Бессмертном полку» шла колонна ребят из поискового движения. Они несли портреты прославленных земляков. После прохождения колонны, координатор забрала у них транспаранты в количестве примерно 50 штук и оставила на тротуаре, чтобы потом унести, так как территория была оцеплена и машина туда проехать не могла. Та женщина потом каялась, что необдуманно поступила, надо было заказать автомобиль заранее и отвезти все в штаб. Ситуация вышла нелепая, но в тот момент никого не интересовала правда. Все хотели словить хайпа на этой истории.

«Не важно, что ты несешь в руке, важно — что в твоей голове»

— Вы сейчас уже не работаете с «Бессмертным полком»?

— Занимаюсь ли я организацией колонн? Нет. Мы смысловой центр народного движения, к нам приходят те, кому дороги идеи Полка. Мы занимаемся народной летописью, сайтом Полка. Это гораздо важнее. Там собираются истории фронтовиков. Наш архив насчитывает более 410 тысяч имен. Это тоже семейная память. А организацией «Бессмертного полка» в Томске я не занимаюсь с 2016 года.

На начало всей этой истории, у нас насчитывалось более 1100 координаторов по всему миру. Сейчас многие наши товарищи, первоначальные координаторы, ушли из движения, потому что им не давали работать, ставили перед выбором – либо вы сотрудничаете с БПР, либо никак. Например, символом нашего движения является журавлик. В некоторых городах предпринимателям запретили печатать транспаранты с изображением журавлика. Стали происходить вещи во многих городах, которые я не могу принять.

На баннере — символ-журавлик. Фото: instagram.commoypolk.ru.

— Например?

— В моем родном городе Красноярске мы «потеряли» координатора. Он не смог работать уже в прошлом году, просто потому, что администрация отказалась сотрудничать с ним, полностью переключившись на функционера БПР. А в этом году мы узнали, что там решили установить рекорд по количеству участников «Бессмертного полка».

Более того, люди должны были прийти на площадь и там хором спеть «День Победы». Представители Книги рекордов собирались зафиксировать это событие. То есть уходит человек, для которого дорог смысл Полка, приходит назначенец и вот — даешь рекорд! Такие вещи для меня неприемлемы.

Или еще. В одном из городов Подмосковья в этом году было решено пройти колонной не с утра, а в обед. И отправиться в горку к трибунам, где участников встретит глава города. В том районе много пенсионеров, и ходить километр в горку старикам не по силам, раньше координатор продумывал маршрут как раз с горки. Но у чиновников свой план мероприятий. Мелочь вроде, но это существенные недочеты. Наши координаторы такие моменты учитывали.

— Кто-то из ваших коллег перешел в другую организацию?

— Да, некоторые ушли в БПР. И даже стали активными участниками той структуры. Часть координаторов уперлись и не сдаются. Это люди из Перми, Барнаула, Волгограда, Новосибирска, Томска, Тулы многих других городов и сел..

— Если в городе действуют две организации, то на «Бессмертный полк» выходят две колонны?

— Нет, колонна одна. Но понять, что происходит в городе, можно по баннеру. Если на баннере в колонне изображена георгиевская звезда — это БПР. Если журавлик, то это – мы. В Севастополе, например, людям запрещают выходить с баннерами, где изображен журавлик. Вплоть до того, что там людям говорят: выйдешь с журавликом, значит — несанкционированное мероприятие, и тебя за это могут «винтить».

А в прошлом году люди из БПР ездили по Крыму и попросту заставляли наших координаторов переписываться в другую организацию. В итоге мы потеряли людей. Некоторые из наших координаторов начинали сотрудничать с противоположным лагерем потому, что они муниципалы и выхода у них не было. Например, на Севере есть семья поисковиков, они работают в центре патриотического воспитания. Им сверху спустили приказ – вы сотрудничаете только с БПР потому, что ее поддерживает горадминистрация. Так эта семья разделилась – муж работает с ними, а жена ведет страничку на нашем сайте. «Если надо, мы с двумя баннерами пойдем, только чтобы не было двух колонн», — говорили они.

— Откуда взялся символ-журавлик?

— До 2014 года нашим символом была красноармейская звездочка с серпом и молотом. Журавлик был первоначально символом алтайского «Бессмертного полка». В 2013 году создал его местный художник Алексей Шелепов. Ограничения по символике в нашем полку не было, в каждом регионе могли придумывать свой символ. Как-то мы заметили, что журавлик активно расходится между людьми – эту символику копируют с сайта, размещают на баннерах. Журавлик пришелся по душе народу. И тогда мы решили сделать его общим символом. Журавлик больше понятен людям, чем георгиевская звезда. Это не пафосная история, а история с человеческим настроением, сразу вспоминаются «Журавли» Расула Гамзатова.

— В России ситуация с организациями понятна, а что происходит за рубежом?

— Сейчас в Израиле пытаются «раскачать лодку», в Швейцарии появились люди от БПР, которые опираются на диппредставительство и консульство. В Торонто мы потеряли человека, который три года занималась «Бессмертным полком», а потом против нее развернули грязную войну. В Таиланде ушел наш координатор. Там почетный консул, который мог договориться с полицией, поддержал человека из БПР.

— Вы больше не ходите на «Бессмертный полк»?

— Нет. Не потому что против. Просто понял — не важно, что ты несешь в руке. Важно, что в твоей голове в этот момент. Я проведу 9 мая дома. Но буду работать, на сайте в нашем пресс-центре.

— И все-таки чувствуется, что вы обижены…

— Мне не обидно и не досадно. От чиновников ничего другого ждать не приходилось. Несколько лет удавалось сохранять нашу историю. Многие вещи сейчас я даже не связываю с чиновниками. Посудите сами, какие чиновники приказали поварам надеть поварские колпаки и пройти строем в полку? Нет таких чиновников. Или какие чиновники приказали в Калининграде вывести 9 мая собак и назвать шествие «лохматый полк»? Нет таких чиновников. Просто некоторые люди таким образом представляют День Победы.

С моими ощущениями это никак не вяжется. Так же, как не вяжется Поклонская с иконой Николая Второго в колонне или дети в военной форме. И знаете, почему? Мой дед, Герой Советского Союза гвардии старший лейтенант Лапенков Иван Адамович, ничего про войну не рассказывал бабушке и своим детям. И все, что я знаю о его пути во время Великой отечественной войны, я прочитал в книгах. Про его Финскую войну и вовсе ничего не знаю. Не писали об этом в книжках. А он не делился воспоминаниями.

Я на нашем сайте публикую истории других фронтовиков. И часто читаю, что «дед не рассказывал», «прадед не говорил». Дочь военного летчика написала, что ее отец не мог смотреть фильм «В бой идут одни старики». Он про него только слышал, знал, про что картина, но, когда фильм начинался, закрывался в другой комнате.

Люди пережили ужас, который не хотели вспоминать. Поэтому для меня 9 мая не предмет бахвальства, а нынешняя бравада, дети в форме — и вовсе для меня оскорбительно и поверхностно. И если бы люди больше говорили о смысле того времени, а не интересовались количеством участников в колонне, тогда сложилась бы другая картина.

Один мой товарищ в Томске хорошо сказал: «Серега, история «Бессмертного полка» — это про любовь. Она останется. А пену смоет». И когда я вспоминаю его слова, я думаю, что все было не напрасно.

Смотрите фоторепортаж по теме:

Путин и миллион участников акции «Бессмертный полк» прошли по Москве

38 фото